Локальные деньги: за и против
Подмосковный суд запретил выпуск и оборот «колионов», выпущенных фермером Михаилом Шляпниковым для расчетов со своими покупателями в деревне Колионово — новость быстро распространилась и так же быстро сошла со страниц новостных изданий. Вероятно, большинство читателей и журналистов просто не представляют, о каком интересном явлении идёт речь.
Постановление Егорьевского суда гласит: «Оказание услуг этими денежными знаками незаконно, на их изготовление и оборот судом наложен запрет». Телеканал «360 Подмосковье» отмечает, что «"колионы" представляют угрозу для платежной системы Российской Федерации, также создают угрозу для осуществления монополии Российской Федерации на эмиссию денежных средств».
Вспоминается история введения товарных талонов под названием «шаймуратики»в в деревне Шаймуратово, где выпуск местной «валюты» позволил решить проблему многомесячной задолженности по зарплате после финансового кризиса 2008 года и засухи 2010 года — вместо того, чтобы вести в магазинах «долговые тетради», расплачивались «шаймуратиками», которые работали как ликвидные долговые расписки. Экономист Михаил Хазин комментировал начинание:
«Это не совсем деньги, потому что у них нет функции накопления. В случае с сельским хозяйством проблема состоит в том, что прибыль крестьяне получают по осени, а платить людям нужно всегда. Поэтому это — вспомогательный инструмент. Как только появляются нормальные деньги, “шаймуратики” перестают использоваться, они не конкурируют с деньгами».
Михаил Хазин
Прокуратура решила, что «шаймуратики» противоречат закону, и запретила их оборот, затем Апелляционный суд республики отозвал это решение, Республиканский суд вновь признал инициативу незаконной, а в 2015 году вновь подтвердил законность «шаймуратиков». Впрочем, это уже не важно, так как с улучшением экономической ситуации надобность в них отпала — но, конечно, если она будет ухудшаться, то идея может стать вновь востребованной.
В чём отличие этих инициатив? «Шаймуратики» — это так называемые «деньги Гезеля», валюта с демерриджем, а «колионы» — это просто «местная валюта». Слово инициатору идеи:
«Вообще-то колионы — это не совсем деньги, точнее, совсем не деньги. Скорее это мои личные долговые расписки. Дело все в том, что в сельхозпроизводстве наличные появляются только осенью, после продажи урожая. Расходы же есть круглый год — это и солярка, и зарплата работникам, и корма. Что делают почти все фермеры в России? Берут кредиты. Я же противник банковских займов. Поэтому приходилось одалживать по друзьям и знакомым. Причем просить приходилось не только на содержание собственного хозяйства, но и на благотворительные проекты по созданию нормальных условий для жизни в его деревне. … В колионах мы попробовали отсечь все капиталистические моменты, связанные с накоплением, эксплуатацией, добавленной стоимостью. Попытались сделать свободные деньги, которые равняются труду, то есть являются эквивалентом трудового участия. Прямо по Кропоткину».
Михаил Шляпников
Когда я прочёл это интервью, то понял, почему о «колионах» писали куда больше и чаще, чем о «шаймуратиках»: первые позиционировали именно «от анархизма», т.е. независимыми от государства, а поскольку современные СМИ в основном либеральные, то любая декларируемая «отвязанность от государства» им очень нравится. «Шаймуратики» же как деньги Гезеля выступают против современной денежной системы, в которой деньги — это «особый товар», а власть принадлежит ссудному проценту. Чтобы понять, о чём речь, давайте вспомним концепцию Гезеля.
Сильвио Гезель написал книгу «Естественный экономический порядок» (издана в 1911 году), в которой обосновывал идею: деньги должны иметь свойство портиться со временем, как любой другой товар. Именно из специфичности понимания денег не как эквивалента обмена, а как товара, имеет место современная ростовщическая финансовая система с процентами на капитал и всеми прочими последствиями: экономическими кризисами, безработицей, неэквивалентным экономическим обменом и т.д. При этом интересно, что сам Гезель выступал за свободный рынок и против участия государства в экономике — однако очевидно, что его концепция может быть реализована лишь при участии государства: вводить деньги в оборот имеет право лишь государство. Стандартные фантазии «фетишистов свободы»: «Мы против государства, но оно должно содействовать нашим чаяниям!». Но вернёмся к идеям Гезеля:
«Только деньги, которые устаревают, подобно газетам, гниют, как картофель, ржавеют, как железо, и улетучиваются, как эфир, способны стать достойным инструментом для обмена картофеля, газет, железа и эфира. Поскольку только такие деньги покупатели и продавцы не станут предпочитать самому товару. И тогда мы станем расставаться с товарами ради денег лишь потому, что деньги нам нужны в качестве средства обмена, а не потому, что мы ожидаем преимуществ от обладания самими деньгами"...».
Сильвио Гезель, "Естественный экономический порядок"
Логично. Именно поэтому Сильвио Гезель считал функцию накопления отвратительнейшим, порочнейшим злом традиционных денег, и предложил деньги, которые теряют свою стоимость со временем — таким образом, появляется стимул как можно быстрее от них избавиться, что резко повышает их оборачиваемость: нет смысла копить, надо вкладывать! Самым известным практическим экспериментом является опыт австрийского городка Вёргль.
Бургомистр города Михаэль Унтергуггенбергер во время жестокого экономического кризиса, начавшегося около 1931-го года, когда уровень безработицы в городе превысил 30%, а задолженность по налогам возросла за пять лет почти в шесть раз, от имени магистрата выпустил 5000 «свободных шиллингов», которые были покрыты такой же суммой обычных австрийских шиллингов в банке. Этими деньгами выплачивались зарплаты и материалы, а предприниматели обязались принимать их в качестве оплаты. В конце каждого месяца «свободный шиллинг» терял 1% от стоимости, доход от «налога на простой» поступал в городскую казну и тратился на общественные нужды. В течение года 5000 «свободных шиллингов» побывали в обращении 46З раза, что соответствует ВВП около 2 З00 000 шиллингов и превышает оборот обычных шиллингов более чем в два раза. В результате было заасфальтировано 7 улиц, улучшено 12 дорог, построена современная канализационная система, мост и новый парк, безработные получили работу и т.д. — Вёргль стал единственным городом в Австрии с полной занятостью в то время, когда во всей Европе был кризис.
Швейцарский журналист Бурде писал: «Я посетил Вёргль в августе 1933 года, ровно год спустя после начала эксперимента. Несмотря ни на что, надо признать, что успех его граничит с чудом. Улицы, пребывавшие ранее в ужасном состоянии, можно сравнить сейчас разве что с автобанами. Здание городской управы капитально отремонтировано и являет собой красивый особняк с цветущими геранями. На новом бетонном мосту красуется памятная доска с гордым текстом: “Построено на свободные деньги в 1933 году”. Все работающие жители — убеждённые сторонники свободных денег. Во всех магазинах свободные деньги принимаются наравне с настоящими».
В соседнем городка Кицбуль подобный эксперимент решили провести в январе 1933 года, а летом Унтергугенберген пригласил на встречу представителей 170-ти окружающих городов и деревень, и более двухсот австрийских общин заинтересовались экспериментом, после чего Центральный банк напомнил о своих монопольных правах на эмиссию и запретил печатать местные свободные деньги. Дело дошло до Верховного суда Австрии, где и был наложен окончательный запрет.
Тем не менее, идея денег Гезеля реализуется с показательной периодичностью. Скажем, в рубрике «Современные деньги Гезеля» находится 25 ссылок. Приведу отрывок из статьи Б. Лысенко: «С помощью альтернативных денег Германия защищается от крепкой валюты» 2004-го года: «В Восточном Берлине, в нескольких кварталах вблизи станции метро “Эберсвальдер штрассе”, уже пару месяцев в ходу новая валюта. Она называется “берлинер” и вполне успешно заменяет евро в одном отдельно взятом районе немецкой столицы. Впрочем, и в десятке других районов страны – тоже. Только там валюты называются по-своему – “химгауэры”, “роланды” или “хавелталеры”.
Опасность нарушения финансовой системы, как считает Федеральный банк, возникает в том случае, если такие “параллельные деньги” получают повсеместное распространение, а их внешний вид явно напоминает настоящие деньги. Потому ЦБ Германии и поставил ряд жестких условий. Первое: региональные деньги должны заметно отличаться от евро по размерам и по окраске. Второе: они ограничиваются по времени действия и территории распространения. Кроме того, на региональных деньгах должно быть четко выдавлено слово “Гутшайн”, что означает “банковский чек”».
Сейчас сайт «берлинера» не работает — вероятно, он уже стал не нужным.
Важно понимать принципиальную разницу подходов.
Деньги Гезеля — это именно деньги, теряющие свою стоимость со временем: кошмарный сон для современного ссудного процента. Это не просто «временные талоны, чтобы не брать кредит в банке», а концептуальная идея против ростовщичества банков: не копить, а заставлять деньги работать на общество!
Частные деньги — это попытка обособиться от государства, сделать свою местную «валюту». Это может быть допустимым в качестве временной меры, просто как альтернатива «долговым тетрадям», причём с большей привлекательностью для граждан, так как инфляция здесь сдерживается: «В отличие от “свободных денег” Гезеля, у наших нет понижающегося курса и нет стремления к оборачиваемости. Хотя они также направлены на увеличение общественного продукта. Еще они не подлежат инфляции и девальвации. Так же не видим большой необходимости в их свободной конвертируемости. Вполне устраивает самодостаточность. …Наличные колионы можно получить, купить, продать, обменять, заработать и соответственно использовать пока лишь в нашей деревне. Как в свободном режиме, так и целевым назначением. На начальном этапе их сущность соответствует функциям акциям при краудфандинге, которые можно поменять на результаты нашего производства по фиксированным ценам».
Однако, одно дело — вынужденная мера в отдельно взятой деревне, другое — попытка сделать «свою валюту». Исторически вспоминаются «керенки», а из недавнего прошлого — «уральский франк» 1991-го года, который планировался к использованию при региональных расчетах. Однако Москва это делать запретила. Показательно, что одновременно с попыткой ввода "франка" пропагандировалась идея «Уральской республики».
В плане «местных валют» важен именно количественный фактор: если эксперимент проводится в деревне или нескольких, то «колионы», как уже говорилось, лишь выравнивают наличную денежную массу, количество которой в деревне зависит от годового цикла. Такая «валюта» лишь заменяет долговые расписки, но при этом гораздо целесообразнее с психологической точки зрения. Конечно, она не имеет официальных гарантий, но в масштабе деревни и так все обо всех всё знают, так что дело именно в доверии друг другу.
А вот если «местная валюта» начинает становиться региональной, это уже работает на руку сепаратизму, что категорически недопустимо.
Честно говоря, нужда в местной «взаимозачётной валюте» возникает именно при нехватке обычных денег, когда требуется брать кредиты для обычной бытовой жизни, что при нормальной социальной политике не должно иметь места.
Дополнительно можно отметить чуткую реакцию на подобные инициативы у прокуратуры, хотя мошеннические «билеты» МММ у неё почему-то проходят на раз. И не надо говорить о том, что юридически не подкопаться, по факту — это именно мошенничество в особо крупных размерах.
Что же касается вопроса демерриджа, то бывают интересные события и вне рамок выпуска валют: так, в январе Центробанк Швейцарии понизил процентную ставку до -0,75%, сделав её отрицательной. Впрочем, это уже другая история.
Что же касается «денег Гезеля», было бы очень правильно вернуть двухконтурную советскую систему обращения денег, когда безналичный рубль служил средством учёта и не был товаром, а бытовые товары приобретались за наличные рубли — которые как раз логично было бы заставить работать по схеме Гезеля.
Источник: politrussia.com/ekonomika/lokalnye-dengi-za-536